Орсон Кард - Говорящий от имени мертвых (Голос тех, кого нет)
Затем он вспомнил слова Говорящего о том, что мы сомневаемся во всем, во что не верим. Майро принимал за аксиому известный всем факт, что все баггеры погибли. Но если королева пчел выжила? Может быть именно так Говорящий от имени Мертвых написал свою книгу, он узнал все от живого баггера? Это было почти невообразимым, крайностью, но это не было невозможным. Майро не мог утверждать с полной уверенностью, что баггеры были убиты до последнего. Он только знал, во что верил каждый, и за три тысячи лет не нашлось никого, кто бы смог опровергнуть это.
Но даже если это было правдой, откуда Хьюман узнал об этом? Проще всего было объяснить, что свиноподобные вплели могущественную историю о Королеве Пчел и Гегемоне в свою религию, поэтому не хотят принять очевидность существования многих Говорящих от имени Мертвых, которые не являются авторами Королевы Пчел, а также то, что все баггеры мертвы и королева пчел не может прийти. Это было самым простым объяснением, которое легче всего принять. Другое объяснение требовало признать возможность того, что тотемное дерево Рутера каким-то образом говорит со свиноподобными.
– Как сделать, чтобы ты решил? – сказал Хьюман. – Мы делаем подарки женам, завоевывая их уважение, но ты мудрее всех людей, у нас нет ничего, в чем бы ты нуждался.
– У вас много вещей, которые мне нужны, – сказал Говорящий.
– Что? Разве ты не имеешь горшков, лучше этих? Настоящие стрелы?
Плащ, что на мне, он сделан из шерсти кабры – но твоя одежда лучше.
– Я имел в виду не такие вещи, – сказал Говорящий, – мне нужны правдивые истории.
Хьюман склонился ниже и застыл от возбуждения и восхищения в ожидании.
– О Говорящий! – начал он. Его голос был полон важности. – Ты хочешь добавить нашу историю к «Королеве Пчел и Гегемону»?
– Я не знаю вашей истории, – сказал Говорящий.
– Спрашивай! Спрашивай обо всем!
– Как я могу написать историю? Я рассказываю только истории о мертвых.
– Мы мертвы! – закричал Хьюман. Майро никогда не видел его таким требовательным и возбужденным. – Нас убивают каждый день. Люди заполнили все миры, космические корабли врываются в ночной мрак, летя от звезды к звезде, заполняя все свободное пространство. А мы здесь, в нашем крошечном мирке, смотрим на небо, кишащее людьми. Люди отгородились от нас глупой оградой, но это ничто. Космос – вот наша ограда! – Хьюман подпрыгнул вверх – очень высоко для его ног. – Смотри, как ограда отбросила меня назад к земле!
Он подбежал к ближайшему дереву и забрался на него, намного выше, чем Майро видел раньше; он сверкнул на краю ветки и прыгнул в воздух. На одно мгновение, в кульминации прыжка, он застыл в агонии, затем гравитация потянула его назад к земле.
Майро услышал глухой треск удара упавшего тела. Говорящий тотчас бросился к Хьюману, Майро кинулся за ним. Хьюман не дышал.
– Он умер? – спросила Аунда сзади.
– Нет! – закричала свинка на языке мужей. – Ты не можешь умереть!
Нет, нет, нет! – Майро оглянулся, к его удивлению это был Лиф-итер. – Ты не можешь умереть!
Хьюман протянул немощную руку и дотронулся до лица Говорящего. Он глубоко вздохнул, широко разевая рот. Затем заговорил:
– Видишь, Говорящий? Я мог умереть, пытаясь перелезть изгородь, отгораживающую нас от звезд.
Все годы, что Майро общался со свиноподобными, все годы до этого, они никогда не говорили о путешествиях к звездам, никогда даже не спрашивали об этом. Теперь Майро понял, что все их вопросы имели отношение к секрету космических полетов. Зенобиологи не подозревали и не задумывались над этим, поскольку знали – знали и не подвергали сомнениям – что свиноподобные настолько далеки от современного развития научно-технического прогресса, что понадобятся тысячелетия, прежде чем они смогут построить космический корабль. Но их странное желание узнать о металлах, моторах, полетах над землей, все было попытками узнать секрет космических полетов.
Хьюман медленно встал на ноги, держась за руку Говорящего. Майро понял, что за все годы знакомства со свиноподобными ни одна свинья не взяла его за руку. Он почувствовал обиду и острый приступ зависти.
Теперь Хьюман полностью оправился от удара, и другие свиноподобные плотнее собрались вокруг Говорящего. Они не толкались, но каждый хотел встать поближе.
– Рутер говорит, что королева пчел знает, как строить космические корабли, – сказал Эрроу.
– Рутер говорит, королева пчел научит нас всему, – сказал Капс. Металлам, огню ракет, домам из черной воды, всему.
Говорящий поднял руку, защищаясь от их болтовни.
– Если бы вас томила жажда, и вы увидели, что у меня есть вода, вы попросили бы у меня попить. Но что, если я знаю, что эта вода отравлена?
– В кораблях, летающих в космосе, нет яда, – сказал Хьюман.
– Существует несколько способов космических полетов, – сказал Говорящий. – Одни лучше, другие хуже. Я дам вам все, что смогу, все знания, которые не разрушат вас.
– Королева пчел обещает! – сказал Хьюман.
– Я тоже.
Хьюман зашел вперед, схватил Говорящего за волосы и за уши и повернул его лицом к лицу. Майро еще не видел подобного акта насилия, это было то, чего он боялся, решения убить…
– Если мы ремены, – закричал он прямо в лицо Говорящему, – тогда нам решать, а не вам! А если мы ваэлзы, то ты можешь убить нас прямо сейчас, так же как ты убил всех сестер королевы пчел!
Майро остолбенел. То, что они решили, что Говорящий написал книгу, это одно. Но каким образом они пришли к невероятному выводу, что он причастен к вине за Ксеноцид? Кто же он, по их мнению – чудовищный Эндер?
Он видел отчаяние Говорящего, слезы текли по его щекам, его глаза были закрыты, как будто Хьюман изрек страшную правду. Хьюман повернулся к Майро.
– Что это за вода? – прошептал он, показывая на слезы Говорящего.
– Так люди проявляют боль или горе, или отчаяние, – ответил Майро.
Мандачува внезапно вскрикнул; отвратительный животный крик, которого Майро никогда не слышал раньше.
– Так мы показываем нашу боль, – прошептал Хьюман.
– А-а, а-а! – вопил Мандачува. – Я видел эту воду раньше! В глазах Пайпо и Лайбо я видел эту воду!
Один за одним, а под конец все вместе, они присоединились к этому ужасному воплю. Майро был напуган, трепетал и восхищался одновременно. Он не понимал, что означал этот крик, но свиноподобные проявляли эмоции, которые скрывали от зенадоров сорок семь лет.
– Они горюют о папе? – прошептала Аунда. Ее глаза тоже блестели от восхищения, а волосы вздыбились от страха.
Майро сказал в то мгновение, как догадка осенила его:
